Эндер попытался прикинуть, сколько времени прошло.

– И корабли идут уже семьдесят лет?

– Некоторые. Другие тридцать или двадцать. Мы теперь делаем очень хорошие корабли. Мы научились проделывать кое-какие штуки с пространством. Но все наши суда, кроме тех, что достраиваются в доках, сейчас на пути к мирам жукеров, их форпостам. Все большие корабли, транспорты и корабли-матки с истребителями и крейсерами на борту приближаются к цели. Тормозят. Потому что уже почти прибыли. Первые эскадры мы посылали к самым дальним мирам, новые – к тем, что поближе. Мы хорошо рассчитали время. Они выйдут на боевые позиции с разницей всего в несколько месяцев. К сожалению, самые старые, примитивные корабли атакуют родную планету жукеров. Но всё же они неплохо вооружены. У нас есть парочка игрушек, которых жукеры никогда не видели.

– Когда они прибудут?

– Лет через пять, Эндер. В штабе флота всё готово. Центральный анзибль поддерживает связь с флотом Вторжения. Корабли в прекрасном состоянии и готовы сражаться. Единственное, чего нам недостаёт, так это командира. Человека, который будет знать, какого чёрта делать кораблям, когда они доберутся до места.

– А если никто не будет знать, что с ними делать?

– Ну, мы выложимся до предела – с лучшим командиром, какого только сможем создать.

«Со мной, – подумал Эндер. – Они хотят, чтобы я был готов через пять лет».

– Полковник Графф, нет ни единого шанса, что я смогу командовать флотом к тому времени.

Графф пожал плечами.

– Ладно. Ты уж постарайся. Если не справишься, попробуем обойтись теми, кто есть.

Эндеру стало легче. Но только на мгновение.

– Только тех, кто есть, можно и в расчёт не брать.

«Ещё один трюк Граффа. Хочет внушить, что всё зависит от меня, чтобы я не мог отказаться, чтобы лез из кожи вон. Как бы то ни было, это, возможно, правда. И потому я должен вкалывать. Этого хочет Вэл. Пять лет. Всего через пять лет флот будет на месте, а я ещё совсем ничего не знаю».

– Через пять лет мне будет пятнадцать.

– Почти шестнадцать. Все решают знания.

– Полковник Графф, я хочу вернуться назад и поплавать в озере.

– После победы, – пообещал Графф. – Или поражения. Пройдёт лет двадцать, прежде чем они доберутся сюда, чтобы прикончить нас. Дом никуда не денется. Ты сможешь плавать сколько душе угодно, обещаю.

– Я ещё слишком молод, чтобы иметь допуск.

– Мы будем держать тебя под вооружённой охраной. Военные умеют улаживать такие проблемы.

Они рассмеялись, и Эндеру пришлось напомнить себе, что Графф просто играет, изображает дружелюбие, ведь все его слова и поступки лживы, направлены на то, чтобы превратить Эндера в эффективную боевую машину. «Я стану тем орудием, в которое вы хотите меня превратить, – подумал Эндер, – но вам не удастся одурачить меня. Я сделаю это потому, что так решил, а не потому, что меня облапошили вы, скользкие ублюдки».

Они достигли Эроса, сами того не подозревая. Капитан показал им пустой экран визуального обзора, а потом наложил на него картинку, снятую в инфракрасных лучах. Буксир висел над планетоидом, всего в четырёх тысячах километров от него, но Эрос (двадцать четыре километра в диаметре) не был виден, не считая отблеска отражённых солнечных лучей.

Капитан опустил корабль на одну из трёх посадочных площадок на орбите Эроса. Он не мог приземлиться прямо на планетоиде: сила тяжести на Эросе была увеличена, и буксир, созданный для перетаскивания грузов в космосе, не смог бы выбраться из гравитационного колодца. Капитан буркнул: «Прощайте», но у Эндера и Граффа настроение от этого не испортилось. Капитану было горько оставлять буксир, а Графф и Эндер чувствовали себя, как заключённые, отпущенные из тюрьмы под честное слово. Перебираясь на челнок, который должен был доставить их на поверхность Эроса, они без конца повторяли перевранные цитаты из кинофильмов, которые всю дорогу крутил капитан. И хохотали как сумасшедшие. Капитан ещё больше разозлился и сделал вид, что спит. И тогда, будто только что вспомнив, Эндер задал Граффу последний вопрос:

– Из-за чего мы воюем с жукерами?

– Мне известны десятки предположений, – ответил Графф. – Из-за того, что их система перенаселена и они нуждаются в колониях. Из-за того, что им невыносима одна мысль о существовании во Вселенной другой разумной жизни. Из-за того, что они не считают нас разумными. Из-за того, что одурманены религией или насмотрелись наших фильмов и сочли нас безнадёжно агрессивными. Да что угодно.

– А во что верите вы, лично?

– Это не имеет значения.

– Я просто хочу знать.

– Должно быть, они общаются друг с другом напрямую, мозг с мозгом. Делят мысли и воспоминания. Зачем им тогда язык? Зачем учиться читать и писать? Как они узнают, что такое чтение и письмо, если столкнутся с ними? Или сигналы? Или числа? Любые средства коммуникации? Это даже не проблема языкового барьера. У них нет языка. Мы использовали всё, что могли, пытаясь связаться с ними, но у них нет даже аппаратуры, чтобы принять наши сигналы. Возможно, они всё время пытались установить с нами мысленную связь – и не понимали, почему мы не отвечаем.

– Значит, мы воюем просто потому, что не можем поговорить?

– Если чужой не способен рассказать тебе свою историю, можно ли быть уверенным, что он не замышляет убийство?

– Что, если мы оставим их в покое?

– Эндер, не мы это начали – они пришли к нам. И если бы хотели оставить нас в покое, могли сделать это сотню лет назад, перед Первым Нашествием.

– Возможно, просто не понимали, что мы разумны. Возможно…

– Эндер, поверь мне, этот вопрос обсуждался в течение столетия. Никто не знает ответа. И всё сводится к одному: если кто-то обречён, пусть, чёрт побери, это будем не мы. Гены не позволяют нам принять другое решение. Отдельные особи могут жертвовать собой, но раса в целом никогда не решится прекратить своё существование. Поэтому мы уничтожим всех жукеров до последнего, если сумеем. А они, если сумеют, уничтожат всех людей.

– Лично я, – сказал Эндер, – стою за выживание.

– Я знаю, – ответил Графф. – Поэтому ты здесь.

14. УЧИТЕЛЬ ЭНДЕРА

– Вы потратили довольно много времени, не так ли, Графф? Путь, конечно, не близкий, но трёхмесячные каникулы – это уже чересчур.

– Я предпочитаю доставлять товар в рабочем состоянии.

– Некоторым людям незнакомо слово «спешка». Да что там, на карте всего лишь судьба мира. Не обращайте внимания, полковник. Поймите наше беспокойство. Мы сидим тут возле анзибля и каждый божий день получаем доклады о продвижении наших кораблей. Война может начаться каждый день. В любую минуту. А он такой маленький мальчик.

– В нём есть величие. Сила духа.

– И, надеюсь, инстинкт убийцы.

– Да.

– Мы тут спланировали для него импровизированный курс обучения. Конечно, он будет принят только с вашего одобрения.

– Я просмотрю его, хотя и не претендую на роль оракула, адмирал Чамраджнагар. Я здесь только потому, что лучше других знаю Эндера. Поэтому не стоит опасаться вмешательства. Меня интересуют только темпы.

– Сколько мы можем сказать ему?

– Не тратьте время на изложение физики межзвёздных путешествий.

– Анзибль?

– Я уже рассказал ему об этом и наших кораблях. Упомянул, что они прибудут к месту назначения через пять лет.

– Вы оставили нам совсем немного.

– Можете поговорить с ним о системах вооружения. Ему следует знать достаточно, чтобы принимать разумные решения.

– Ага. Оказывается, и мы можем быть полезны, как мило. Мы предоставили один из пяти компьютеров в полное его распоряжение.

– А что с остальными?

– Компьютерами?

– Нет, детьми.

– Вас доставили сюда, чтобы работать с Эндером Виггином.

– Я просто любопытствую. Вспомните, в разное время все они были моими учениками.

– А теперь они мои ученики. И посвящены в мистерии флота, которых вы, полковник Графф, как солдат, никогда и не касались.